Моя жена печет блины
Различной формы и длины. Или:
Удивительное дело —
Вставить хрен в чужое тело. Или еще:
Если тебе е..... по роже,
Значит, тебе истина дороже. Ну, или такое вот:
Шел по улице зверек,
Делал лапкой поперек. — Последнее повтори, пожалуйста, — сказал Сережа.
читать дальше— Зачем? — спросил я. — Лучше я тебе прочту «Старушка, божий одуванчик, приляг со мною на диванчик» или «Кто там на медленном огне тихонько жарит пипку мне?»
— Неплохо, неплохо, — сказал Сережа. — Но про зверька лучше. Оно какое-то непонятно-понятное и, прости, как бы нежное. Понимаешь, вообще-то мне нравятся твои стихи, может быть, среди них есть даже хорошие, но они, извини, как-то... ну, не по делу написаны... <...> Читай про партизана. Оно хоть подлиннее. Развитие темы, то да се, сам понимаешь.
Я прочел:
— Не дрогнет партизан! — сказал Сезанн.
— Мы не сдаемся в плен! — сказал Гоген.
— Фиг вам поможет Бог! — сказал Ван Гог.
— Ай! Шли бы, куда шли! — сказал Дали.
— А вывод-то каков? — спросил Целков.
— Горилки! Чтоб я вмер! — сказал Бодлер.
— Не лучше ли «камю»? — спросил Камю.
— А может, «божоле»? — спросил Милле.
— Ах, нет-нет-нет, конечно, виски — и кило, —
сказал внезапно по-английски Буало.
— Но до Пушгор, простите, очень далеко! —
воскликнул Пушкин и велел нести «клико».
Когда ж Рембо и Бо Цзюйи слегла поддали,
Сам Руставели внес бутылку «цинандали».
— Вот он, елей! — сказал Сислей.
— Кидайте в воду хрен! — вскричал Дерен.