надописать

Солнце горит во мне.
Да, мне больно внутри.
Но в людской толкотне
Я — заметна как крик

@темы: something like that

---

Хочется о чем-нибудь приятном.

Лето для меня
это ремонтные работы повсюду и несмотря на это отсутствие пробок, потому что все куда-то свалили, и такой вкусный (не поймите превратно) красивый асфальт
это свежая белая разметка, это вообще аааа, разметка!! Ряды! Полосочки! Ааа.
это каждоутреннее блять-что-надеть-я-толстый-ненавижу-лето-хочу-зиму-пальто-и-валенки
это ежевечернее о-какой-клевый-браслетик-на-ногу-третий-год-о-нем-забываю-завтра-надену
это черешня-черешня-слива-кошмар-как-дорого-черешняаааа
это травка, смешные человечки на смешных газонокосилках и запах, запах скошенной травы
это вечный соблазн пойти босиком прямо в городе
это аааа-блять-что-опять-влетело-в-окно-что-за-хрень-с-крыльями?!
это когда все вокруг такие добрые и улыбчивые и какие-то растаявшие
это когда аццкий дождь всегда в радость

А именно это лето обернулось приятной мелочью: в боковом зеркале машины у меня поселился паук. Его зовут Януш. Нет, я не думаю, что он поляк, но все равно. Януш каждую ночь плетет паутину, потому что, пока я еду на работу и обратно, ее сдувает. Но Януш очень умный: сначала он плел паутинку на самом зеркале, но в нее ничего не ловилось. Потом Януш сплел паутину с зеркала на дверь, но ее сдувало. Теперь Януш делает паутину под углом: большая часть прикрыта зеркалом, и поэтому она не страдает во время поездки. Я все время порываюсь поймать Янушу что-нибудь, но потом понимаю, что я не властна решать, кому жить, кому умереть, поэтому отпускаю пойманных насекомых. Я надеюсь, что Януш не голодает.
Такие дела.

@темы: ^^, my heart is bombing

---

это великолепно *__*

24.06.2010 в 14:40

Пишет  Tinka:
Максим Кантор.

Есть такая пословица: «по-немецки — “цецки-пецки”, а по-русски — “бутерброд”»

Как-то я пересказал эту пословицу своим немецким друзьям, директору Музея современного искусства Хансу-Петеру и его заместителю Зеппу.

— По-немецки — «цецки-пецки», а по-русски — «бутерброд»!

Мы долго смеялись. Потом Ханс-Петер сказал:

— Какая смешная пословица. Ха-ха. С большим чувством юмора. Да. Только здесь есть ошибка, Максим. Дело в том, что по-немецки как раз — «бутерброд». А по-русски — «цецки-пецки».

— Что ты, Ханс-Петер, — сказал я. — Ошибки здесь нет! Это такая пословица смешная, в ней все наоборот. Ну да, слово «бутерброд» немецкое, но автор пословицы утверждает, что оно русское, а по-немецки надо говорить «цецки-пецки». Это шутка.

— Автор заблуждается, — терпеливо возразил Ханс-Петер, — по-немецки говорить «цецки-пецки» не надо. Такого слова нет.

— Это нарочно, Ханс-Петер! Нарочно! Здесь все перевернуто, поставлено с ног на голову для смеха.

— Ха-ха, — сказал Ханс-Петер, — я понимаю юмор этой пословицы. Он очень смешной. Но будет еще смешнее, если сказать правильно. Я даже думаю, что в пословице, которую придумал народ, все правильно сказано, ты просто забыл порядок слов. Звучит пословица так: «По-немецки — “бутерброд”, а по-русски — “цецки-пецки”». Так даже будет еще смешнее.

— Да, — сказал Зепп, подчиненный Ханса-Петера, — так будет гораздо смешнее. По-немецки «бутерброд», а по-русски «цецки-пецки». Вот это смешная пословица. Ха-ха.

— Но по-русски нет слова «цецки-пецки».

— По-немецки, — уточнил Ханс-Петер, — такого слова тоже нет. Именно это мы стараемся тебе объяснить. Ты теперь понял всю нелепость ситуации?

— Понимаешь, — сказал я, — слово «цецки-пецки» — это бессмыслица. Это чушь. Это сознательно произнесенная абракадабра.

— В немецком языке, повторяю, — терпеливо повторил Ханс-Петер, — такого слова тоже нет. Это не имеет никакого смысла.

Зепп молчал, давая высказаться старшему по званию, но он кивал, подтверждая мысль директора музея.

— В немецком языке, — развил свою мысль Ханс-Петер, — есть слово «бутер», оно означает «масло», и слово «брот» — оно обозначает «хлеб». То есть, хочу я сказать, словосочетание «бутерброд» не является чуждым немецкому словарю. Отнюдь нет. Хотя мы и не употребляем слова «бутерброд», оно не чуждо нашему языку. Однако ни слова «цецки», ни слова «пецки» у нас в словаре нет. В силу этого и сочетания «цецки-пецки» тоже быть не может. Я предполагаю, что если поискать в русском словаре, то ты можешь найти аналоги слову «цецки» или слову «пецки», и тогда все встанет на свои места.

— Возможно, — позволил себе замечание Зепп, — это словосочетание взято из языков тех республик, которые входили в состав Советского Союза.

— Да, вполне разумно, — согласился Ханс-Петер, — я бы поискал среди этих ресурсов также. Например, можно поискать в словаре Туркменистана.

— Или Узбекистана, — сказал Зепп.

— Ханс-Петер! — сказал я, — разве ты не видишь, что вся прелесть этой пословицы в ее нелепости? Здесь вся штука в незнании языков. Пословица предполагает, что по-немецки слова звучат нелепо и неразборчиво, а по-русски все понятно. Как же ты не видишь, что в этой пословице много самоиронии! Ну вот смотри. Данная пословица утверждает, что «цецки-пецки» это немецкие слова…

— Ошибочно утверждает, — заметил Ханс-Петер.

— Да, утверждает ошибочно. Согласен.

— Рад, что мы прояснили этот пункт. Наконец-то.

— Заведомо ошибочно утверждает, да! Автор пословицы…

— Значит, есть конкретный автор?

— Да нет же! Автор — народ! Вот я и говорю, что автор пословицы, то есть народ…

— Тогда я бы не стал употреблять слово «автор». Скажем так, автор имперсонален.

— Хорошо! Народ, придумывая эту пословицу, знал, что словосочетание «цецки-пецки» — просто набор букв, бессмыслица! Знал отлично!

— Но зачем использовать бессмыслицу? — поинтересовался Ханс-Петер.

— Особенно странно использовать бессмыслицу в том случае, — позволил себе замечание Зепп, — если речь идет о различии языков, о сравнении морфем.

— Верно, это работе по изучению чужого языка не поможет, — поддержал Ханс-Петер реплику подчиненного, — для чего же использовать бессмыслицу?

— Чтобы показать свое представление о чужих языках! Чтобы показать, что у иностранцев все звучит непонятно! Вот у нас, у русских, говорит пословица, все звучит предельно ясно — и тут же приводится немецкое слово. Это ведь парадокс, нонсенс! Сказать, что у русских понятные слова, — и привести в качестве примера слово немецкое! В этом состоит ирония пословицы. Ведь слово «бутерброд» нерусское. А пословица утверждает, что оно русское. Это ирония такая у народа. Самоирония, если угодно.

Мне показалось, что я объяснил все понятно. Я даже немного устал. Вероятно, я говорил избыточно длинно, но это было необходимо, надо же наконец все растолковать.

— Я понял твою мысль, — сказал мне Ханс-Петер. — Ты хорошо все объяснил, и насмешка над самодостаточностью культуры мне кажется остроумной. Да-да, это смешно. Самоирония культурного дискурса — это всегда смешно. Однако данная острота звучала бы более осмысленно и последовательно, если бы ты сказал так: «по-немецки — “бутерброд”, а по-русски — “цецки-пецки”». Видишь ли, тот факт, что русские неправильно производят слово «бутерброд» из двух составных «бутер» и «брот», и ведет, полагаю я, к образованию таких непонятных сочетаний, как «цецки-пецки».

— В сущности, заведомую нелепость словосочетания «цецки-пецки» мы и должны рассматривать как своего рода рефлексию на образование слова «бутерброд», — сказал Зепп.

Он недаром ел музейный хлеб, этот парень. Он отстаивал разумные позиции семантики так стойко, как некогда его предки, сопливые мальчишки из Гитлерюгенда, когда дрались за Зееловские высоты.

— Образование слова «бутерброд» и порождает рифму — русское слово «цецки-пецки»!

— Слово не русское, — я чувствовал, что разговор зашел в тупик.

— Хорошо, туркменистанское.

— Ханс-Петер и Зепп, — сказал я в ответ, — вы напрасно подходите к делу так серьезно. Это просто смешная пословица. — Признаюсь, мне она уже смешной не казалась, эта пословица. — Вся соль — в ошибках. В ошибках! По-немецки — «цецки-пецки», а по-русски — «бутерброд»!

— По-немецки — бутерброд! — Ханс-Петер заговорил резко. — Пусть с оговорками, но я могу допустить такое звучание. Пусть! Это нелепо — но пусть! Бутерброд! Ха-ха! Ирония! Но не «цецки-пецки»! «Цецки-пецки» — это по-русски.

— По-туркменистански, — сказал Зепп.

— Да, возможно, по-туркменистански.

Я уходил из музея с тяжелым чувством. Зачем только я заговорил про этот бутерброд. Так иногда бывает, когда споришь о Сталине и демократии, фашизме и социализме, как правило, собеседники настолько возбуждены своей гражданской позицией, что ничего вокруг не слышат. Но тут-то никакого Сталина — просто «цецки-пецки». Потом я ехал в аэропорт, летел в Лондон, добирался до Брикстона, до своей Coldharbour Lane. Пришел в мастерскую, толкнул дверь…

Мэлвин с Колином играли в «свинок». Розовых свинок делают из плотной резины, они размером с полпальца, фигурки выполнены так, что свинка получается кубической: она может стоять на лапках, на носу, лежать на боках и на спине. Надо подбросить свинку, в зависимости от того, как она упадет на стол, начисляют очки: упала на бок — одно очко, на спинку — два, на нос — пять.

— Come, come, piggy! — приговаривал Колин, подбадривая свою свинку.

— У нас в России такая же точно игра, — сказал я ребятам. — Только подбрасывают спичечный коробок.

— Bloody рушен подбрасывают коробок спичек? — Мэл ушам своим не верил. Рассказы о бедности, что свирепствует в России, получили основательное подтверждение. — Вы в Москве играете в коробок спичек? Не можете сделать такую вот маленькую свинку? — он глядел на меня с недоумением. Если такой малости твой народ не мог осилить, говорил его взгляд, то поздно рассуждать о свободе и демократии.

— Это очень удобно, — пытался я оправдаться. — Коробок спичек всегда под рукой.

— Спички! — Мэл был поражен. — Интересно, во что играют французы?

— В чеснок! — Колин засмеялся.

— Точно. Fucking French garlic! Они кидаются чесноком. А немцы?

— Немцы… немцы… — Колин растерялся, выдумывая обидное. — Немцы кидают колбасу!

Я подумал, что сейчас самое время рассказать ребятам про комичный случай в немецком музее, — и рассказал. Было немного трудно перевести, но я справился. Мэлвина крайне заинтересовало понятие «бутерброд».

— Это что, сандвич такой? Вы в России не знаете простого слова «сандвич»? — он глядел на меня с жалостью. Мало того что свинок произвести страна не может, но и слова «сандвич» люди не выговаривают. — Бутер-брод. Это что значит? Баттер-бред?

— По-немецки «баттер» будет «буттер». А «бред» будет «брот».

Мэл помолчал.

— Баттер-бред. А ветчину или тунца они что, в сандвич не кладут? Только масло?

— Кладут, конечно.

— Или, например, семгу. Можно положить семгу. Я, например, люблю сандвичи с семгой.

Перед ним на столе лежал большой пакет с сандвичами — до ланча было еще часа полтора.

— У немцев хорошая ветчина, — сказал справедливый Колин. — И сандвичи нормальные. Но все-таки немцы смешной народ! Сами не знают, какие у них слова есть, а каких нет!

— Crazy! Свой язык выучить не могут! Сиськи-письки не знают! — по-английски нет звука «ц». Поэтому Мэлвин переиначил слово, и вместо «цецки-пецки» он говорил «сиськи-письки», чем внес вульгарность в наш разговор. — Нет, Макс, я не пойму, как можно не знать собственный язык!

— Мэл, — объяснил ему Колин, — «сиськи-письки» — так немцы называют русский сандвич. А русские называют немецкий сандвич «баттер-бред».

— Crazy bastards! Они что, не могут проще говорить! Я запутался!

— По-русски говорят «сиськи-письки». Правильно, Макс? А по-немецки «баттер-бред».

— А в сиськи-письки семгу кладут?

— Да что вы такое несете! Это просто пословица — ее смысл в том…

И я понял, что никогда не смогу объяснить, в чем смысл выражения «цецки-пецки» и над чем здесь надо смеяться.

— В чем же смысл?

— Это пословица про то, что люди хотят одного, а получается у них всегда другое. Ну что, ты сам не знаешь, как бывает? Цецки-пецки — это, ну как бы тебе объяснить, это такая правда жизни. Это мечта о справедливости. Это идеал. Люди всегда хотят добиться цецки-пецки, а получают вместо этого бутерброд. Вот, например, посмотри на историю искусств — все станет понятно.

— Так-так, — сказал Мэл и открыл пакет с сандвичами. — Сиськи-письки — это идеал, понимаю.

— А бутерброд — это реальность.

— Понимаю, — Мэл развернул сандвич, надкусил.

— Помнишь авангард?

Мэл покивал.

— Вот типичный пример цецки-пецки. В десятые годы прошлого века люди сочиняли утопии, хотели справедливости. Было тогда всякое экспериментальное искусство. А чем кончилось? Гитлеризм, сталинизм — вместо цецки-пецки получился обыкновенный бутерброд. Все прагматично и просто.

Мэл задумчиво жевал и смотрел на меня с интересом.

— Потом наступила война. И во время войны люди мечтали о победе, о том, что однажды будет настоящее справедливое искусство. Цецки-пецки все-таки победят! Были тогда хорошие писатели, они писали о справедливом времени, которое наступит. Генрих Белль, Альбер Камю, Томас Манн, Бертольд Брехт. И художники были отличные — Пикассо, Шагал. И казалось, победим в страшной войне, уберем все дурацкие плакаты, монументальную пропаганду — и наступит время цецки-пецки!

— Но мы победили, — сказал Колин. — В чем проблема?

— Верно, победили. И некоторое время цецки-пецки были людям нужны. Но очень недолго. Потом людям захотелось иметь бутерброд.

— Опять бутерброд? — сказал Колин. — Не сиськи-письки?

— Ну конечно, нет. Нужны реальные вещи, а не мечта. Жизнь вокруг непростая. Холодная война, Маккарти, Берлинская стена, Карибский кризис, Корея, Вьетнам — какие тут цецки-пецки… Не до них. Про Генриха Белля забыли.

— Кто это такой?

— Видишь, ты не знаешь… Опять начали плакаты делать, врать, заниматься модой, абстракция пошла в ход, про идею цецки-пецки снова забыли… хотя во время холодной войны люди все-таки мечтали о справедливости. Понимаешь, людям всегда хочется создать такое искусство, чтобы оно было о главном, о том, что нужно всем. О справедливости. О любви. О том, что надо защищать слабых. И вот Берлинская стена однажды рухнула!

— Победили сиськи-письки?

— Да, так показалось! У нас в стране люди стали читать Солженицына, снова вспомнили про Чаплина, про Брехта. И ждали, что искусство будет рассказывать правду о жизни. Но это быстро надоело. Оказалось, что из цецки-пецки не наладишь рынок. Люди сказали, что свобода — это совсем не цецки-пецки, а бутерброд. Бутерброд надежнее.

Мэл доел первый сандвич, достал из пакета второй, развернул масляную бумажку. Оказалось, что он внимательно меня слушал и даже сделал выводы. Мэл вообще очень внимательный человек.

— Значит, — сказал он, — получается так, что свобода, демократия, выборы, это все — сиськи-письки? А нормальная жизнь — баттер-бред? У русских, значит, всегда была мечта о сиськи-письки, а немцы им давали простой баттер-бред?

— Bloody hell! — сказал Колин.

— I tell you! — сказал Мэл. — Они не хотят дать рушен их сиськи-письки.

— Не совсем так, Мэл, — я хотел было объясняться, но понял, что согласиться проще.

— Знаешь, Макс, — сказал Мэл, подумав. — Тут все неправы. Сиськи-письки я бы никогда не променял на баттер-бред, если в него не положат семгу. Но, если в баттер-бред положат семгу и ветчину, если это будет нормальный британский сандвич, тогда на кой черт мне все эти сиськи-письки?

@темы: браво!

---

и да, тетки, утверждающие, что пуговка, не застегивающаяся на груди, это повод для гордости, — дуры.
Бесит-бесит-бесит эта пуговка.

@темы: околобытовое

---

все было круто, мое «отлично» при мне. И рекомендация в аспирантуру. И это пиздец, потому что Я НЕ ЗНАЮ, что мне решить.

@темы: my heart is bombing

---

— Он сноб.
— Я не сноб, я просто разборчивый.
— И это девиз всех снобов.

@темы: браво!

---

Элиара такая охуенская, вы себе не представляете )
и как приятно быть допущенным к телу — ну, это отдельный бонус.

Юлька! После тебя мои носки не падают

@темы: ^^, buzzinga!, my heart is bombing

---

— Тебя бы не взяли на конкурс цинизма. По этическим соображениям.
— О, это что, комплимент?
— ...
— Ну, для меня это комплимент!
— Вот то-то и оно.

@темы: да, я милашка, ^^, buzzinga!

---

Нашла тут себе врага в лице физического явления: люто ненавижу статическое электричество. Нет природного явления более мерзостного.
***
Ужасно не нравится, когда вместо ера используют ять. Особенно на центральных улицах города. Это же позор, позорище, бескультурье.
Фу, нелюди.

Доброе утро. Ну вы поняли, да.

@темы: театр дурова, не люблю

---

Я действительно не хочу детей, потому что как может воспитать ребенка человек, который до сих пор не определился, что такое хорошо и что такое плохо?

@темы: не о том, не люблю, прикрыв глаза

---

а еще вот.

Всю жизнь, осознавая, что у меня отвратительный характер и со мной невыносимо сложно 70% времени, я ждала какого-то момента, когда вопрос встанет ребром; когда я пойму, что мой характер — причина НЕ быть со мной. Я много раз слышала, что должна сдерживать себя и всё такое, но я знала, что я должна сама придти к этому, и вот оно свершилось.

Я неконтролируемо зла. И я не знаю, что с этим делать. По утрам (условно — скорее в момент просыпания + час-полтора) я напоминаю что-то среднее между Сциллой и Харибдой (нет, не пролив) с прекрасной прической Горгоны, постелью авторства Прокруста и словомыслием в духе Сфинкса. Гори оно всё, честное слово. В последнее время я все чаще ловлю себя на том, как представляю, что говорю лучшим и близким, что я на самом деле о них думаю, и все чаще мне приходится просто избегать их общества, чтобы не сказать все это. По-моему, в мире нет людей, которые устраивали бы меня полностью (Тим Рот не в счет, он not people))

Мне часто говорили, что я язвительна, саркастична и критична. И что все это так мило и так по-кемски. Но это дошло до какой-то точки кипения. Вопрос не в тактичности, которой мне не хватает, вопрос в том, что я не чувствую необходимости как-то заботиться о чувствах других людей. Зачем? Это всего лишь люди, плебеи, пыль.

Это невыносимо.

@темы: язва, грани разумного, сопли, прикрыв глаза

---

по умолчанию считаем, что у меня всё хорошо.

@темы: сопли, прикрыв глаза

---

и, признаюсь, чего уж там,
лапать теток за грудь — это приятно *__*

@темы: buzzinga!, околобытовое

---

собственная работа над дипломом напоминает мне поведение койота рядом с трупом льва: ссыкотно, ходишь кругами, собираешь информацию, выслеживаешь, проверяешь, а правильно ли ты понял его состояние, но пока не решаешься наброситься и разодрать в клочья на сочное, вкусное мясо.

@темы: buzzinga!, околобытовое

---

Тусклый апрель. Холодно
в доме у синей воды.
Да, такова неизбежность.
Она вступит в наши ряды.

Самое верное средство:
быстро сойти с ума.
Хочешь найти себе место?
Что же, вакантна тюрьма.

Куришь. Проклятое место.
Нужно, пожалуй, врача.
Как же, в контексте уместна
только рука палача.

Трудно искать половину,
если ты просто пыль.
Ну же, отрежь пуповину
между собой и Им.

Завтра не будет лучше.
Поставь себе на ночь воды.
Завтра. Кто-то. Погибнет.
Слава богу, если не ты.

@темы: язва, грани разумного, прикрыв глаза

---

Пост для  Jazzcat:

Настоящий Jazzcat всегда живёт по правилу

трёх «С»:

сгущенка

секс

схватка

Будьте бдительны. Всегда проверяйте своего Jazzcat перед использованием.

@темы: да, я милашка, something like that

---

Пост для  yussef.

Пустой, пустой, пустой город. Она быстро бежала по какому-то мрачному проулку. Её длинные темные волосы развевались по ветру. Разбитые окна. Осколки. Брошенные машины.
За ней по пятам мчался огромный вихрь песка.
Вдруг она затормозила и резко обернулась. Вихрь остановился тоже. Недовольно топнув ногой, она произнесла, обращаясь к кому-то наверху:
— Так, ладно, на сегодня хватит. По домам.
Сверху раздался смех, к её ногам упала роза.

@темы: something like that, ^^

---

программисты такие программисты

***: вчера правда карму восстановил и теперь всё будет ок. у меня внезапно был лучший секас из тех, которые я могу вспомнить
Кеманорель: как связаны карма и секс?
***: недостаток секса разжижает карму. она становится тонкой и легко рвётся. И думать тяжело. О чём-то другом )
***: я вот даже снова на chrome перебрался с оперы

@темы: ^^, браво!, аццкое шапито

---

Хочется, конечно, быть этакой умной-остроумной, писать изящные постики, представляющие собой образцы тонкой словесности, но стоит просто признать:
я нифига не творческий человек ))
И, божемой, как хорошо.

@темы: да, я милашка, ^^, околобытовое

---

после выходных болит ВСЁ, просто всё ))

и я все равно оставляю открытой дверь туалета. И жду шороха его мягких лап.

@темы: familyя, @love, my heart is bombing